«Нигде ничего не шевелилось, и я облегченно застонал. Осторожно, чтобы не потушить
пламени, осветил я стены. Везде те же деревянные шпалеры, как я теперь ясно
видел, переплетенные, по-видимому, сшитыми венами, в которых пульсировала кровь.
Между ними ужасно сверкали бесчисленные глазные яблоки, чередуясь с противными
ежевикообразными луковицами, и медленно провожали меня взглядом, когда я
проходил мимо. Глаза всех размеров и цветов. Начиная с ясносияющего ириса и
кончая светло-голубым мертвенным лошадиным глазом, неподвижно поднятым кверху.
Многие из них морщинистые и почерневшие, походили на высохшие ягоды белладонны.
Главные стволы все вырастали из наполненных кровью чашек, высасывая из них при
помощи какого-то непонятного процесса необходимый им сок.
Я наткнулся на чаши, наполненные беловатыми кусочками жира, из них росли
мухоморы, обтянутые стеклообразной кожей. Грибы из красного мяса, вздрагивавшие
при каждом прикосновении.
И все это казалось, были части, вынутые из живых тел, составленные с непонятным
искусством, лишенные своей человеческой одушевленности и доведенные до чисто
животного существования.
Что в них таилась жизнь, это я видел ясно, ближе освещая глаза, я замечал, что
зрачки тотчас же суживались. Кто же был дьявольский садовник, занимавшийся этой
ужасной рассадкой.»
@книга: Густав Майринк - Растения доктора Чиндерелла